Сергей Заверский: Пазл не складывается

Эксклюзивная колонка руководителя аналитического отдела Института комплексных стратегических исследований Сергея Заверского для телеграм-канала "Столыпин 2.0" 

Пазл не складывается

Разработанные Минфином поправки в Налоговый кодекс, предусматривающие значительное повышение налоговой нагрузки, ставят множество вопросов, как относительно логики экономической политики в целом, так и о долгосрочных последствиях отдельных шагов.

Одной из наиболее обсуждаемых сейчас в экспертном сообществе тем стала взаимосвязь между бюджетной политикой, проводимой российским правительством, и денежно-кредитной политикой Банка России. С одной стороны, ЦБ регулярно указывает на необходимость сокращения дефицита бюджета для того, чтобы можно было обсуждать снижение ключевой ставки. С другой стороны, из запланированного на этот год дефицита в 3,8 трлн рублей почти 2 трлн рублей определяются расходами на субсидирование процентных ставок по разного рода кредитам, к которым можно добавить еще и повышенные платежи по облигациям. Буквально месяц назад председатель комитета Госдумы по бюджету и налогам Андрей Макаров сообщил, что каждый процентный пункт ключевой ставки обходится федеральному бюджету в 280 млрд рублей. Получается, что сам дефицит бюджета во многом высокими ставками и обусловлен.

А дальше возникает еще более интересная коллизия. В рамках борьбы с дефицитом бюджета, что по идее должно способствовать снижению инфляции и стимулировать ЦБ снижать ключевую ставку, Минфином предлагается пакет проинфляционных мер, которые в результате будут как минимум сдерживать снижение ключевой ставки.

Является ли повышение НДС проинфляционной мерой? В проекте Основных направлений единой государственной денежно-кредитной политики на 2026 год и период 2027-2028 гг. ЦБ дает такой ответ на этот вопрос: «повышение косвенных налогов, как правило, ведет к разовой подстройке цен и не требует реакции со стороны денежно- кредитной политики. Однако, если инфляционные ожидания реагируют на изменение налогов, для ограничения рисков отклонения инфляции от цели могут требоваться меры денежно-кредитной политики».

Проинфляционная мера

И вот тут полезно обратиться к опыту 2018 года, поскольку повышение ставки НДС мы уже проходили.

В июне 2018 года после объявления планов о повышении ставки НДС с 18% до 20% инфляционные ожидания резко подскочили. Кстати, вторым фактором, обусловившим тогда рост инфляционных ожиданий, Банк России указал ускоренный рост цен на бензин, что делает ситуацию еще более схожей с текущим моментом. В результате ЦБ во второй половине 2018 года дважды повышал ставку, в совокупности с 7,25% до 7,75%. О том, что влияние повышения НДС на инфляцию будет нейтральным, речи даже не шло. Еще летом 2018-го ЦБ в своих документах оценивал, что вклад повышения НДС в годовую инфляцию в 2019 году составит около 1 п.п., а общий эффект оценивался в диапазоне от 0,6 до 1,5 п.п. Постфактум регулятор указывал, что вклад этого фактора в годовую инфляцию в феврале 2019 г. составил около 0,6-0,7 п.п. Но это в любом случае достаточно много, особенно учитывая, что летом 2018 г. фактическая инфляция составляла 2,3-3,1%. На деле инфляция разогналась до 5,3% в марте 2019-го, то есть выросла в 1,5-2 раза.

Сейчас есть все основания предполагать, что вклад повышения ставки НДС в инфляцию будет более значительным. Вторичные эффекты этого события могут оказаться более существенными как в отношении инфляционных ожиданий, которые и так значительно выше, чем в 2018 году, так и в плане того, насколько производители и организации торговли будут готовы принять часть повышения налога на свои издержки, не перенося их полностью в цены. Ситуация с прибылями компаний сейчас ведь резко отличается от того, что было семь лет назад. Так, по итогам I полугодия 2018 года общий сальдированный финансовый результат по экономике вырос на 30,9% в годовом выражении, при этом в обрабатывающей промышленности – на 34,9%. По итогам же I полугодия 2025-го г. этот показатель сократился на 8,4%, а в обрабатывающей промышленности – на 10,5%, причем сокращение идет уже три года подряд. По сравнению с январем-июнем 2022 года общий сальдированный финансовый результат снизился на 21,1%, при том что совокупная инфляция за это время превысила 20%, то есть в реальном выражении показатель сократился почти вдвое.

На фоне падающей рентабельности многим производителям придется поднимать цены даже на фоне стагнирующего или сокращающегося спроса, поскольку только так можно будет избежать закрытия. Тем более что проблемы с оборотным капиталом, и так острые на фоне высоких процентных ставок, только усугубятся. Поэтому одно из вероятных последствий роста налогов – это сокращение объемов производства. К чему «сжатие» бизнеса приведет с точки зрения инфляционных последствий, наверно, не нужно лишний раз и пояснять. И стоит отметить, что это абсолютно противоречит задаче по построению экономики предложения.

Разумеется, есть факторы, которые будут смягчать влияние повышения НДС на инфляцию. Прежде всего, это то, что ставка на социально значимые товары (продукты питания, лекарства и медицинская продукция, товары для детей и другие), которая сейчас составляет 10%, останется неизменной. Однако этот фактор действовал и в прошлый раз, и тем не менее влияние повышения НДС на инфляцию было существенным. К тому же сейчас, помимо общего повышения ставки, предстоит снижение порога выручки для перехода малого и среднего бизнеса к уплате НДС сразу в шесть раз, а также отмена для многих представителей данного сектора льгот по страховым взносам. Это будет иметь проинфляционный характер вне зависимости от динамики ставки НДС, поскольку бизнесу во многих случаях придется перекладывать новые издержки в цены, даже жертвуя объемом продаж.

Двойной удар

Таким образом, встает множество вопросов. Можно ли ожидать, что ключевая ставка будет снижаться по той траектории, которая предполагалась ранее? Можно ли считать, что денежно-кредитная политика реализуется действительно как единая государственная? Согласно закону «О Центральном банке РФ (Банке России»), Банк России «во взаимодействии с Правительством Российской Федерации разрабатывает и проводит единую государственную денежно-кредитную политику». Однако, как мы видим, все больше заметен клинч между тем, как бюджет использует проинфляционные меры для решения проблемы дефицита и как разрастается этот дефицит из-за реакции ЦБ на высокую инфляцию. Получается своего рода пазл, который невозможно сложить вследствие того, что приоритеты политики у разных субъектов не сходятся.

Выводы получаются довольно неутешительными. Бюджет свои проблемы решит лишь в краткосрочном плане и в определенной степени. Так как бизнес, который окажется под «двойным огнем» – и в более жестких денежно-кредитных условиях, и с более высокими налогами, – не сможет динамично развиваться, а значит, и обеспечивать должный рост налоговой базы для сохранения макроэкономической устойчивости даже в среднесрочной перспективе. Тем более что даже по официальному прогнозу в следующем году ожидается снижение объема инвестиций в основной капитал. А значит, в средне- и долгосрочном плане все уязвимости бюджета лишь усугубятся, а достижение низкой и стабильной инфляции станет еще менее достижимой целью. Налицо новый замкнутый круг проблем. Выйти из него можно только за счет принципиального изменения подходов и к бюджетной политике (в частности, за счет повышения эффективности госрасходов), и особенно – к денежно-кредитной.

Попытки цепляться за неизменность и целей денежно-кредитной политики, и самого режима таргетирования инфляции в условиях, которые крайне далеки от тех, что являются нормальной базой для проведения такой политики, губительны. Это похоже на поиски выхода из сложной и новой ситуации с закрытыми глазами, представляя себе, будто за последние годы в условиях реализации денежно-кредитной политики ничего не изменилось. Однако реальность совсем другая. И если разовое повышение налогов еще может помочь смягчить бюджетные проблемы, то в постоянном режиме такой подход не сработает. И это очень важно понимать при обеспечении координации денежно-кредитной и бюджетно-налоговой политик.

Источник: https://t.me/stolypin2/2216